Белое сияние - Страница 25

— Какова была причина?

— Ничего особенного.

— Мой сын так не считает.

Теперь ее лицо не просто горело — оно пылало. Пытаясь как-то взять себя в руки, она присела на стул, положила ногу на ногу, сняла несколько волосинок собачьей шерсти с брюк.

— Знаете, носил бы ваш сын обручальное кольцо, мы бы сейчас с сестрой жили душа в душу. — Она окинула его ледяным взглядом. — Лично я считаю, что у женатых мужчин нужно на лбу высекать слово „женат“. Это бы очень облегчило существование нам, бедным незамужним женщинам.

— Понятно, — сказал он уже не так самоуверенно.

— Очень сомневаюсь, что вы понимаете. — Ее голос звучал холодно.

Он несколько секунд внимательно смотрел на нее, потом шумно откашлялся, снова уставился на нее, пару раз кивнул — очевидно, собственным мыслям.

— Как вы планируете распорядиться деньгами?

Она глянула на него, совершенно не понимая, о чем идет речь.

— Два миллиона четыреста тысяч долларов — сумма немалая.

Волна возмущения накрыла ее, кровь снова бросилась в лицо.

— Господи, ну о чем вы! Я уже сказала Кэлу — это полная чушь. Лиза не могла инсценировать собственную гибель. К тому же разве может страховая компания выплатить деньги, если не найдено тело?

— И в такого рода делах бывают исключения. Например, смерть от несчастного случая.

Она замолчала, пытаясь переварить услышанное.

— То есть, предположим, человек выходит в море — и об этом все знают, — его накрывает волной… пустую лодку прибивает к берегу… Значит ли это, что страховая компания признает человека погибшим в результате несчастного случая и выплатит деньги, даже если тело не найдено?

— Да.

Ага, теперь, по крайней мере, понятно, почему компания „Фэлкон Юнион“ занялась собственным расследованием: они решили, что Эбби получит страховку и отправится в горы, где ее ожидает Лиза, живая и невредимая.

— Но это совсем другое дело! Лиза не такая.

— А какая!

Она прищурилась. Он пытается сбить ее с толку? В чем-то уличить?

— Мне казалось, вы знаете мою сестру.

— Я хотел бы услышать ваше мнение.

— С ней может быть очень трудно, она может выдвигать непомерные требования. Она то видеть никого не хочет, то становится душой общества — в зависимости от настроения. Человек крайностей, очень беспокойная, но очень привлекательная и как женщина, и как личность. — Она вдруг вспомнила Лизу на одной вечеринке: запрокинув голову, она заразительно хохочет в окружении толпы. Эбби, в отличие от сестры, никогда не стремилась оказаться в центре внимания. Если с ней кто-то хочет познакомиться, пусть подходит и представляется.

— А вы какая?

— Мы очень разные.

— Гм… и как же ваша сестра относится к деньгам?

— Беспечно.

— А вы?

— Не столь беспечно, — осторожно сказала она, ожидая подвоха.

— Вы часто покупаете лотерейные билеты?

— Иногда покупаю.

— Значит, вы не стали бы возражать против пары миллионов долларов, да?

Она бросила на него уничтожающий взгляд, поняв, куда он клонит, но его глаза смотрели настолько бесстрастно, что ей захотелось наотмашь ударить его по лицу.

— Как можно думать, что мы в сговоре, если мы не общаемся вот уже…

— Знаете, — вкрадчиво перебил ее Виктор, — очень любопытно наблюдать, как люди, на которых как гром среди ясного неба сваливается богатство, мечтают, на что его потратить. — Он демонстративно порылся в каких-то бумагах, вытащил листок и вслух прочел: — „Переоборудованный навес для сена в Сомерсете с прилегающим к нему садом теперь стоит один миллион долларов“. — Потом пробежал страничку до конца. — Нет, кажется, я ошибся. Вы-то собираетесь заняться благоустройством домика с несколькими сотками леса. Отличная мысль — собственный лес для прогулок.

Он бросил листок через стол. Она тут же его узнала — страничка вырвана из ее записной книжки, с которой она никогда не расставалась. В журнале „Дом и сад“, который она листала в самолете, ей попалась симпатичная реклама. Следующие два часа пути она рисовала для дома эскиз идеального сада. Нашлось место для обнесенного невысокой стеной огородика, на дереве расположился домик и для детей и для взрослых, к прудику в саду прилетали дикие утки, а еще она решила посадить там гигантские диковинные деревья. Картинка получилась просто сказочная и совершенно оторванная от действительности.

Потрясение сменилось гневом и возмущением оттого, что рылись не только в Лизиных, но и в ее вещах.

— Это личное, — процедила она сквозь зубы.

— При расследовании преступления не может быть ничего личного.

Эбби схватила рисунок, быстро сложила вчетверо и сунула в карман. Она думала, Виктор начнет возражать, но он промолчал — наверняка уже сделал несколько копий.

— А вы довольно честолюбивы, да?

— Разве мечтать — это преступление? У вас, сержант, бывают какие-нибудь желания? Устремления?

— Я, по крайней мере, никогда не хотел лишить страховую компанию двух миллионов четырехсот тысяч долларов.

— Боже мой, вы не можете говорить об этом серьезно!

Он отвел от нее глаза, взгляд заскользил по алюминиевому столу, упал на видавший виды картотечный шкаф.

— Скажите, у Лизы были враги?

— Ее любят все, — тут же ответила она, но сразу вспомнила рассказ Лизиной подруги о ее университетском профессоре. — Впрочем, один человек, пожалуй, есть, — добавила она, но тут же осеклась, недоумевая, какая может быть связь между происходящим и Лизиным профессором.

— Говорите, враг? — Виктор явно заинтересовался.