Белое сияние - Страница 37

— Да, Эбби Макколл — это я.

— Слава богу, я вас нашла. Меня зовут Конни, Конни Баухманн. Я Лизина подруга. — Женщина крепко держала огромную сумку, но тут же бросила ее и протянула Эбби обе руки. Эбби позволила ей подхватить свою руку и ответила на рукопожатие.

— Как вы все это терпите! Впрочем, надо сказать, выглядите вы отменно — наверное, от свежего воздуха. Знаете, и у меня здесь цвет лица тут же становится здоровым.

— Приятно познакомиться.

— Понимаю, через какие круги ада вам сейчас приходится проходить, но я хочу узнать вас поближе и предложить свою помощь. От всего этого прямо с ума можно сойти. Я и сама до сих пор не могу поверить. Страшно представить, что переживаете вы!

— Да, ощущения не из приятных, — согласилась Эбби. Ей как-то сразу понравилась эта женщина с круглым, как золотистый блин, веселым лицом и улыбкой до ушей.

— Я умирала от беспокойства. Кому только не звонила — вдруг Лиза отправилась к кому-нибудь из своих друзей. У нее же есть дурная привычка время от времени куда-то исчезать. Но то, что произошло, никакому описанию не поддается. — Она вдруг хохотнула. — Никто ничего не знает. Я готова сделать все, чтобы помочь вам ее найти. Не знаю, правда, что можно сделать. В голову приходит только одна мысль — запустить в горы воздушный шар с огромным плакатом: „Лиза! Возвращайся, пожалуйста!“

Эбби очень хотела задать нежданной собеседнице вопрос о Мэг, но, вспомнив слова Флинта, прикусила язык.

— Честное слово, я бы сейчас придушила вашу непутевую сестру за то, что мне из-за нее приходится терпеть. Аляска — это такая дыра, я ее ненавижу.

— Я готова предложить вам кофе, но только попозже. Извините, мне сейчас нужно кое с кем встретиться.

— Если вы о следователях, то никуда бежать не надо и ваши извинения излишни. Они утром улетели.

Эбби подняла глаза в небо, словно пытаясь разглядеть там вертолет.

— Я имею в виду Пегати и Демарко, — внесла окончательную ясность Конни. — Они отправились в горы к какому-то отшельнику.

Эбби поняла, что речь идет о Мэлоуне, которого они, очевидно, хотят расспросить о визите Лизы.

Конни теперь смотрела на нее вопросительно и с надеждой: может, теперь-то ей позволят войти.

— Проходите, — пригласила Эбби.

Конни тут же вознаградила ее широкой радостной улыбкой и, едва переступив порог, живо наклонилась и подняла с пола варежку.

— Кажется, ваша?

— Ой, спасибо.

— Миленькие зверушки, — кивнула Конни на узор: на запястье варежки плясали стилизованные волки. — Но ведь на самом деле их такими не назовешь, верно? Мне о них рассказывали прямо-таки кошмарные истории…

Конни бросила саквояж на пол у дивана, сняла длинную, до колен, куртку и, звеня браслетами, начала развязывать шарфы.

— А медведи! Жуть! Лиза мне рассказывала об одной своей подруге, которая как-то зимовала в лесной сторожке. Представляете, однажды медведь снес входную дверь — следующие две недели вместо двери висело одеяло… Ой, какая прелесть! — ее глаза плотоядно засветились, когда Эбби достала из холодильника кексы с черничным джемом.

Эбби разлила кофе, положила на тарелку кексы и устроилась на диване рядом с Конни. Проникавшие через окно солнечные лучи падали на разноцветные коврики, превращая узоры в голубые сапфиры и ярко-красные рубины. Она вдруг почувствовала, что вот он — ее дом, и даже не сразу вспомнила, как выглядит ее комната в Оксфорде: по сравнению с ее здешним жилищем она была серой и скучной.

— И откуда же вы знаете Лизу? — Эбби перешла прямо к делу. — Вы познакомились в Англии? Вы говорите, как англичанка.

— Неужели! — Конни растерянно захлопала ресницами. — Надо же, а я думала, что у меня не осталось акцента, я ведь уехала оттуда еще ребенком.

— Дело не в акценте, а скорее в том, как вы строите фразы.

Конни виновато улыбнулась:

— Видимо, от прошлого не так-то просто избавиться.

Да, Эбби это очень хорошо понимала.

— Так откуда вы знаете мою сестру? — повторила она вопрос, не дав Конни покопаться в своих английских корнях.

— Я полгода с ней работаю. С ней и с Томасом. — Она покрутила перед носом кексом. — Вы ему звонили? Он не отвечает на звонки, а он мне так нужен.

— Томас в отпуске.

— Наверное, он еще не знает, что Лиза пропала. Представляю, как он расстроится. Они ведь не разлей вода, правда?

„Томас для меня как отец, которого у меня не было, — вспомнила Эбби слова Лизы. — Он меня понимает, как никто другой“.

— Что-то у меня из-за него сердце не на месте, — сказала Конни, откусывая кекс. — И за МЭГ тоже переживаю.

— Мэг?! — Эбби испуганно отшатнулась.

— Только, пожалуйста, не говорите, что впервые слышите это слово. — Она сверлила Эбби взглядом.

— Нет… то есть да, слышала. — Эбби вконец растерялась.

— Я бы, конечно, рассказала вам обо всем подробнее, но я дала Томасу слово.

— Кто такая Мэг? — резко перебила Эбби.

— Извините, Эбби, — Конни глубоко вздохнула, — но слово надо держать. Если я в своем деле начну нарушать обещания, то разорюсь через неделю.

— Я сестра Лизы и имею полное право быть в курсе дела, — сказала Эбби, делая ударение на каждом слове.

Конни заерзала на диване.

— Знаете, вчера к моей матери заходил человек и интересовался Мэг. Ей даже стало не по себе. Я должна знать, в чем дело.

Она видела, что Конни колеблется. Та поняла, что Эбби заметила ее сомнения, и отвернулась.

— Эбби, это слово даже произносить опасно. И Томас, и Лиза это знают.

Эбби почувствовала, как внутри зашевелился червячок сомнения: о Мэг знает и Флинт. Конни глубоко вздохнула.